- Дэниель Забини, немедленно подойдите сюда! – подобный голос отца всегда пугал. Он никогда не звал тебя полным именем. И тем более не обращался на «вы». А если и звал, то только когда у тебя были действительно большие неприятности. Неужели это из-за вчерашней дикой попойки в школе? Ох, черт, голова разболелась. Прислушиваешься к своему внутреннему чутью – определенно из-за этого. Быстро поднимаешься по большой и роскошно оформленной лестнице, хмуро глядя себе под ноги, и почти что бегом направляешься в самый конец второго этажа, где и находился кабинет отца. Нерешительно толкаешь дверь, оказываясь в просторном помещении, в центре которого стоял большой темный стол и за которым сидел хмурый мужчина, так сильно похожий на тебя. – Дэниель Забини, как ты объяснишь свое поведение вчера?! Я тебя столько раз вытаскивал из неприятностей, но теперь ты перешел грань! – голос отца, казалось, гремел на весь дом. Ты осторожно прикрыл дверь, отвернувшись, и медленно прошел к креслу около стола. Этого то ты и боялся больше всего. Ладно крики отца и шепот прислуги за спиной, это еще терпимо, но вот самым худшим был вопрос отца. Откуда ты мог знать что вчера было?! Ты после третьей бутылки водки улетел и последнее что ты помнишь, так это то, что ты яростно целовался с какой-то девушкой, с которой позже, кажется, удалился в спальню. Замираешь, ощущая, как по спине ползет ледяная змея догадки. Это же была дочь директрисы!
- Т-ты о чем? – дрожащим голосом спрашиваешь, пугливо съеживаясь в комок, ожидая новых воплей отца. Но тот лишь с разочарованием смотрел на тебя. О нет, только не этот взгляд! Ты мог выдержать любые крики, но только не разочарование отца. Он был для тебя авторитетом, ты мечтал стать таким же успешным бизнесменом как он, но в итоге прокалывался на каждой ерунде, постоянно пил и жить не мог без сигарет.
- Я?! Да я о том, что ты совратил дочь директрисы! Она конечно не особенно против, но увидев тебя с утра, голым, в объятиях своей дочери она подняла жуткий скандал, если ты это помнишь! – отец буквально выплевывал слова, с ненавистью глядя на тебя. Ты же, впервые в жизни став тихим, сидел, глядя в пол, и с трудом удерживал подступившие к горлу слезы. Ты никогда не плакал. Ни-ког-да. Но то что говорил отец было очень неприятно. – Значит так. Ты опять запустил учебу, что же, теперь ты ей будешь всегда заниматься. Если ты не возьмешь себя в руки, ты вылетишь отсюда, и мир забудет о твоем существовании. – ты похолодел. Господи, он хоть знает, ЧТО для тебя значит общение с твоими друзьями? – Ты меня понял? – ледяной тон отца заморозил тебя. Ты киваешь, поднимая пустой взгляд на отца. Он с уже большей приязнью смотрел на тебя, но чувствовалось, что еще немного и в мире станет на одного трупа больше. – Я не слышу. Ты. Меня. Понял? – с нажимом в голосе произнес отец, не отрывая пристального взгляда от тебя. Он не говорил ничего об алкоголе, но при этом он явно намекал, что еще одна пьянка и тебе конец.
- Да, отец… - почти беззвучно говоришь и покидаешь кабинет, тихо закрывая дверь и пулей несясь в свою спальню, бросаясь на кровать и бессильно плача, ощущая, как все внутри сжимается.

Привет, милая.
Помнишь, мы с тобой еще лет пять назад общались? Так вот, мы тогда с тобой один раз встретились, и этим все закончилось. А я повзрослел. Каким ты меня помнишь? Худеньким мальчиком, с очень бледной кожей и длинными темными волосами, закрывавшими голубые глаза? Точно, я тогда только-только поступил в эту школу. Помнится, я очень волновался по поводу английского, ведь моим вторым родным был французский, которым я тогда владел в совершенстве. Сейчас же, после стольких лет разговора исключительно на английском, я уже почти и не помню французский… А когда-то мы даже жили во Франции. Тогда отцу понадобилось ехать в Америку, чтобы там продавать что-то, и я в срочном порядке учил английский и, как видишь, успешно.
Так вот, экзамены я сдал на «отлично», ты не представляешь, как мной гордились родители, особенно отец. Он тогда всем хвастался, какой у него умный сын. Мне было так приятно! (Да, а потом снова переезд и вот мы уже в Англии, где 9 месяцев идет дождь, месяц солнце бывает, и оставшиеся два месяца зима.)
И вот если сравнивать мою успеваемость тогда и сейчас, то это как день и ночь. Ты не представляешь, как я скатился… Я теперь еле-еле перехожу из класса в класс! Мне так стыдно. А еще отец недавно накричал на меня, и сказал, что если я не буду учиться, то он выгонит меня из дома.
Мило, правда?
Напиши мне, пожалуйста,
Забини.

p.s. вот тебе фотография какой я сейчас, чтобы знала какой я теперь…

Привет, Дани.
Ты все такой же легкомысленный, что могу сказать. Зато я могу удивить тебя. Я как раз не так давно вспоминала тебя, вспоминала, как мы смеялись когда-то, и подумала, а изменился ли ты? И тут такой приятный сюрприз в виде фотографии.
Ты очень изменился, честно. Похорошел сильно, а глазищи какие… Из просто голубых, они стали такого красивого оттенка холодного моря. По-крайней мере они такие на фотографии – темные-темные, словно тебя фотографировали очень злым. Я конечно понимаю, что ты не особенно в восторге когда о тебе так отзываются, но не могу больше ничего сказать – знаешь же, что я еще с того времени обожала красивые фразы. Правда, мне тогда было четырнадцать, а тебе всего одиннадцать, но мы хорошо сплелись верно? Я такая вечно раздраженная и ты, спокойный как удав. Я, всегда трезво мыслящая, и ты такой легкомысленный… Впрочем ты просил описать тебя чисто внешне. Я не ошибаюсь?
В любом случае. Как тебе не стыдно? Ты так и не подстригся, а наоборот еще сильнее отрастил свои темные волосы, которые немного вьются. Нет, тебе идет, я не спорю, но все равно немного странно это видеть. Впрочем, забудь. Если сказать о твоих чертах лица, то, наверно, стоит упомянуть немного аристократичный нос. Или мне кажется, как думаешь? Хотя нет, ты наверняка заявишь, что у тебя ужасный нос и что ты ненавидишь самого себя за эту внешность. Но ты сказочно не прав. Знаешь почему я тогда с тобой общалась? Потому что ты привлек меня. Я уже тогда заметила, что из тебя вырастет нечто… Нечто… Подобное, в общем такое как ты сейчас.
Хотя ладно, продолжим. Ты так забавно хмуришься, у тебя появляются морщинки на лбу, около глаз, появляются такие почти что обиженно надутые щеки… Ты наверняка подбежал к зеркалу и стал придирчиво осматривать себя, верно? Можешь даже не отвечать, я и так прекрасно знаю.
Так, вот, а телосложение у тебя все такое же худощавое… Боже мой, как же мне хочется тебя накормить, чтобы появилось пузико! Ах, ты наверно начал бы возмущаться, причем больше не из-за желания откормить, я же знаю что ты часто голодный, а скорее из-за этой формы слова «живот». Я даже не помню от кого взяла эту привычку говорить именно так и никак иначе.
Хмм. Знаешь, а по фотографии видно что ты повзрослел. Ты стал такой… Такой… Такой суровый, мне, на самом деле, в первый взгляд стало немного страшно. Очевидно тебя фотографировал какой-то очень манерный мужчина? Ты почему-то всегда относишься к ним с презрением, хотя порой сам очень похож на них. Ну вот, ты бы меня сейчас убил, а потом сидел бы и ревел – было бы жалко. Или ты перестал быть таким сентиментальным? Сомневаюсь я что-то. Кстати, ты так и не рассказал, что у тебя в школе происходит. Помимо оценок. Я тебя просила еще тогда, когда тебе пришло мое последнее письмо… Но ты же забывчивый наш… Ведь твоя любимая фраза «я не знаю», или «я забыл», причем таким тоном, будто я в этом виновата. Ну вот, я тебя упрекаю… Не обижайся, Заби, я же любя… Хотя ты же не злопамятен. Хотя… То что я написала в последнем письме скорее всего задело тебя. Или ты просто не хотел писать, или у тебя не было времени? Я опять за свое. Да-да, я еще помню эту твою фразу, после которой ты начинал меня или щекотать, вызывая сумасшедшие приступы смеха, или же шутливо давал пендаля и убегал потом от меня, задорно смеясь и в итоге спотыкаясь обо что-нибудь – невнимательный ты наш.
Надо идти. Надеюсь, что мы когда-нибудь увидимся. Просто maman мягко намекает, что пора на нашу ежедневную прогулку. (Ты бы знал как меня это достало!)
Жду ответа,
мисс N.
После прочтения данного письма ты долго нервно мял фиолетовую бумагу, на которой аккуратным почерком было написано это письмо, а потом швырнул ее под кровать, пытаясь убрать эту идиотскую улыбку с лица.

За день до экзамена.
- Дэниль! Ты обещал сводить меня в кафе, ты помнишь об этом?  - какая-то блондинка надула губки, в которые, похоже, было вкачено немало силикона, и стала сверлить тебя гневным взглядом. Ну да, ты помнишь, как можно это забыть. Но тебе нужно было срочно повторить одну тему по алгебре, которую ты немного подзабыл. Девушка капризно издала какой-то непонятный звук и, исторгнув истерически-печальный вздох, забрала у тебя учебник, вызвав неожиданно резкую реакцию. Ты выскочил из кресла и в одно мгновение подлетел к девушке, делая шаг вперед и заставляя ту невольно отступить. Шаг, еще один, еще несколько и она уперлась в стену. Не отрываешь от ее глаз немного жадного взгляда. Причем не понятно от чего – от желания самой этой особи, или же от желания доучить тему. Приближаешься к ней, заставляя несчастную девушку буквально вжаться в стену, и резко впиваешься в ее губы грубым поцелуем. Тебе требовалось отвлечь ее внимание, чтобы она забыла об учебнике, а потом ты перехватишь и со смехом унесешься куда-нибудь, где сможешь повторить, уже в одиночестве, эту самую тему. Но девушка повела себя непредсказуемо. Она сделала резкий шаг вперед, чуть не повалив тебя при этом на пол, развернула тебя и впечатала в стену, начиная покрывать каждый миллиметр шеи укусами. Тут уже ты забыл об учебе и вообще обо всем на свете. Издавая практически беззвучные стоны, правильно, она угодила зубами в эрогенное место, от прикосновения пальцев к которому ты испытывал дрожь, что уже говорить об укусах!
Она отбросила учебник куда-то в сторону, спускаясь ниже и заставляя тебя что-то безумно шептать, кажется подталкивать ее к более серьезным действиям. Черт возьми, ты уже давно не был настолько возбужден, а девушка, кажется, сама была в шоке от самой себя.
- П-п-постой… Я… ох… Мы не должны… Ммм… Да стой же ты! – успеваешь ухватить ее за кисть, заставляя подняться на ноги, а она уже начала расстегивать ремень и молнию, буквально ощущая какой у тебя безумный вид. Еще бы, одни глаза чего стоили – бешено блестящие, затуманенные дымкой желания, а порозовевшие щеки и сбитое дыхание ясно говорили о состоянии хозяина. Нервно облизываешь губы, делая несколько глубоких вдохов и удерживаешь девушку, которая рвалась закончить начатое. – Не сейчас… Потом… После экзаменов… Для меня сейчас важнее перейти в последний класс, чем секс с девушками, пусть даже ты и до невозможности шикарна… – мягко проводишь ладонью по ее щеке, видя как та довольно улыбается, и оставляешь на ее губах мимолетный поцелуй. Поправив одежду, берешь учебник и выходишь из дальнего угла парка, в котором ты провел последние несколько часов.